После распада Советского Союза казалось, что диссиденты остались в прошлом и исчезнут как класс. Однако на постсоветском пространстве феномен гонения за убеждения и сексуальную ориентацию возрождается. О судьбе одного из таких диссидентов, бежавшего из России и проживающего в Польше, пишет немецкая Die Zeit.

Владимир Сухин (Wladimir Suchzyn, в оригинале имя изменено. - Прим. ред.) проживает в Польше уже несколько лет. У Сухина нет ни паспорта, ни разрешения на пребывание в стране, ни денег, ни медицинской страховки. У него нет права на работу.

Польские власти потребовали три месяца назад, чтобы он покинул страну, угрожая выслать его. С того времени он живет у друзей, в подвале дома, принадлежащего одному его знакомому, в комнатушке под крышей одной польской семьи, приютившей его. Все время меняя место жительства, Владимир скрывается от польских пограничников, которые даже на территории своей страны разыскивают нелегальных иммигрантов. "Официально, - говорит Сухин, - меня здесь нет".

Среди хранящихся у него документов есть и медицинские заключения, и переписка с польскими властями, занимающимися проблемами беженцев. Эти документы являются свидетельством истории, проверенной польским бюро Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ - UNHCR). На его запрос, согласно заключению этой организации, "может быть дан положительный ответ".

Но ООН напрасно ходатайствовала перед польскими властями о том, чтобы предоставить Сухину статус беженца. При этом ООН называла три веских довода в пользу положительного решения: деятельность Сухина как правозащитника, его отказ от военной службы, что является в России уголовно наказуемым преступлением, и его сексуальная ориентация. Сухин гомосексуалист.

История Сухина начинается в Грозном. Когда российские военные в январе 1995 года захватили столицу повстанцев, десятки тысяч мирных жителей устремились в соседние республики Российской Федерации. В том числе и в Пятигорск, лежащий в предгорьях Кавказа, на юге России, в родной город Сухина, в прошлом облюбованный русскими аристократами курорт. Фасады домов, выполненные в стиле классицизма, по сей день напоминают о царских временах. Однажды утром, рассказывает Сухин, мы обнаружили, что "они уже здесь: чеченцы со следами обморожения на лице, с опустошенным застывшим взглядом; за спиной у них были только бомбежки, они плелись по городу, словно живые трупы".

Тогда Сухин был совсем молод, ему было 24 года, он только что получил юридическое образование и вместе с друзьями пытался пролить свет на нарушения прав человека, происходящие в России; он планировал оказать беженцам правовую помощь. Сухин и его коллеги назвали себя "Организацией по расширению прав и свобод человека и гражданина". Апрельский вечер 1995 года изменил его жизнь. На одной из окраинных улиц Пятигорска его схватили люди в форме, члены военизированного формирования, именующегося "казаками". Сухин пытался защищаться, однако военные знают, как ломать пальцы. Они доставили его в участок и пристегнули наручниками к батарее.

Очнулся Сухин только в больнице. Во время трехчасового допроса он потерял сознание. Что они тогда говорили ему, эти казаки? Он сразу вспомнил их слова, несмотря на боль. Он помнит их до сих пор. Они сказали: "Это только начало". И они были правы. Возглавляемая Сухиным правозащитная организация была распущена, а три ее члена пропали без вести.

Вернувшись через несколько дней в свою небольшую квартиру, где он жил вместе с мамой, хромающий Сухин нашел на столе письмо. В нем говорилось, что он должен быть призван на военную службу и воевать против чеченцев. Он собрал вещи, которые смог унести с собой, и сел на поезд. Он ехал три дня: долгое мучительное прощание с предгорьями Кавказа, а затем пустынная русская степь и Варшава.

"Я бы очень хотел снова увидеть маму", - произнося эту фразу, Владимир Сухин как бы снова возвращается в настоящее. Ему было 22, когда он признался матери на кухне их пятигорской квартиры в том, что ему нравятся мужчины. Два дня она с ним не разговаривала, а на третий сказала, что он - ее единственная звездочка и ему позволено делать все в этом мире. "Хорошо, - сказала она тогда, - пусть будет так".

Он судится, но до решения суда выходит постановление о его депортации

Сухин не получил в Польше статуса беженца, процесс затянулся на десятилетие, а срок действия разрешения на работу и проездных документов истек через несколько недель. У него зародилась надежда, когда он выучил польский и получил разрешение изучать политологию и польское право, ему даже была предоставлена Государственным университетом стипендия на обучение.

Однако его запросы в ведомство по делам беженцев были отклонены по формальным причинам. Дважды Сухин успешно судился с властями, и они были вынуждены еще раз рассмотреть его заявку. Однако генеральный секретарь варшавского комитета по делам беженцев Ян Вегжин открыто заявил, что Сухин действует ему на нервы, и добавил: "Нашелся тут один, подавший в суд на власть".

В третий раз Сухин обратился в суд потому, что поданные им документы не были должным образом проверены властями. В январе польские власти приняли постановление о его депортации прежде, чем судом было вынесено решение. Этнически однородная польская нация вообще занимает жесткую позицию по отношению к иностранцам. "Сам себе, – говорит Сухин и смеется впервые за весь вечер, - я кажусь этаким персонажем из романа Кафки. У меня в голове одни статьи законов".

Решение о высылке Сухина из Польши будто бы случайно выпало на то время, когда в Польше с маниакальным упорством обсуждается проблема гомосексуализма, отмечает Die Zeit. Президент Лех Качиньский во время своей предвыборный кампании выступал с резкими нападками в адрес сексуальных меньшинств, а его рейтинг как мэра Варшавы подскочил вверх после того, как он запретил проведение в городе гей-парад под предлогом того, что это помешает движению транспорта.

Однако "марш нормальных", организованный скинхедами, он разрешил. Но в других польских городах, несмотря на запреты полиции, в участников парада полетели камни, в ноябре воинствующие демонстранты скандировали: "Мы сделаем с вами то, что Гитлер сделал с евреями". Полиция разогнала парад и арестовала около сотни его участников - в основном тех, кто вышел на улицу в защиту прав геев и лесбиянок.

Брат-близнец президента, Ярослав Качиньский, возглавляющий парламентскую коалицию "Право и справедливость", требует запретить учителям-гомосексуалистам заниматься профессиональной деятельностью. Его коллеги предложили даже организовать в масштабе государства лагеря по перевоспитанию геев. На повестке дня - разгром немногочисленных заведений для геев. Le Madame, известный клуб на окраине города, организующий разнообразные мероприятия для гомосексуалистов, был силами полиции закрыт на прошлой неделе.

В Германии гомосексуализм уже давно пришелся ко двору, обосновался на Линденштрассе и в шоу-проекте "Большой Брат". Этот феномен современного общества уже скорее наскучил и давно не окружен скандалами, пишет немецкое издание.

Провозглашенный новым польским руководством возврат к традиционным для католиков семейным ценностям стал уже мифом пятидесятилетней давности, от которого Европа постепенно отошла и отказалась в пользу свобод личности. "Такое ощущение, что либерализм времен окончания холодной войны, пришедший на смену отрезку истории, когда Польша надолго исчезла с политических карт, в период национал-социалистического, а затем и коммунистического рабства, терпит неудачу", - замечает Die Zeit. (полный текст на сайте Inopressa.ru) .