Похороны Милошевича. Фото AFP

Последний день Слободана Милошевича

Завершились похороны бывшего президента Югославии

Слободан Милошевич похоронен по-партийному. Экс-президенту Югославии отказали в государственных похоронах - слишком уж противоречивой фигурой признал его нынешний глава Сербии Борис Тадич. Проводить своего бывшего лидера в последний путь взялась Социалистическая партия страны. Милошевичу повезло посмертно - социалисты все еще контролируют администрацию его родного города Пожаревец, и именно в нем, возле своего дома, гаагский узник обрел вечное пристанище. Он упокоился, как с некоторым налетом романтичности пишут новостные агентства, "под той же липой, под которой впервые поцеловал свою будущую жену".

Липа продолжает стоять, а вот ближайшие родственники экс-президента не приехали на похороны. Если Борислав Милошевич, бывший посол Югославии в России, после смерти брата отправившийся в московский центр сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, не смог вылететь в Белград по состоянию здоровья, то остальные члены семьи экс-президента сделать этого просто не захотели.

У дочери, тридцатишестилетней Марии Милошевич, ныне проживающей в Черногории, есть повод опасаться встречи с сербскими правоохранительными органами. Еще в сентябре 2002 года Белградский суд приговорил ее к восьми месяцам тюрьмы и еще к двум годам условно. Причем за поступок по сути героический - именно она не дала арестовать отца без боя. Когда в ночь на 1 апреля 2001 года на виллу к Слободану Милошевичу пришел представитель движения "Демократическая оппозиция Сербии" и предложил ему сдаться полиции, Мария схватила пистолет и открыла огонь. Правда, в итоге погибла лишь живущая в доме собака. Но пострадало немало окон, и только спецназ сумел обезоружить отважную женщину.

Непростые отношения с законом сложились и у вдовы Милошевича, Миры Маркович, проживающей в настоящее время в Москве. Она ни от кого не отстреливалась, и ей сербское правосудие инкриминирует деяния более прозаические - незаконное распределение государственных квартир, или "злоупотребление властью". Правда, белградский суд вроде бы пошел ей навстречу - ордер на арест вдовы экс-президента приостановили на время похорон. Однако заодно cудьи постановили сразу по прибытии Маркович в Сербию изъять у нее паспорт. Это означало одно: может быть, сразу ее и не арестуют, однако и из страны не выпустят.

Мира Маркович. Кадр ОРТ

Из-за всех этих судебных решений за три дня, предшествовавших похоронам, новости о намерениях вдовы Милошевича менялись не раз. Сначала объявили, что она не вылетит в Сербию, так как опасается местной полиции. Затем сообщили, что Мира Маркович непременно проводит мужа в последний путь. И лишь в пятницу, 17 марта, когда ее не оказалось в списках пассажиров авиарейса "Москва-Белград", стало понятно - все таки не прилетит.

Не оказалось в этих списках и Марко Милошевича, сына экс-президента, проживающего с матерью в Москве. Именно он вскоре после смерти своего отца слетал в Гаагу и забрал его тело из нидерландского института судебной медицины. Но затем, сделав громкое заявление о том, что Слободан Милошевич не умер, а был убит, Марко вернулся в Москву.

Ордера на его арест у сербских правоохранительных органов нет. Против него, правда, тоже заводилось уголовное дело, по своему составу напоминающее скорее фильм ужасов. Рассказывали, что в марте 2000 года Марко похитил активиста оппозиционного Слободану Милошевичу движения "Отпор". Причем не просто упрятал пленника в глубокие застенки, а еще и размахивал перед его носом включенной электропилой и кричал: "Говори, кто вас финансирует!". В случае невыдачи тайн "Отпора" похищенному якобы угрожали распиливанием на куски с последующим выбрасыванием их в реку.

Однако через несколько лет после свержения Милошевича, когда страсти улеглись, дело потихоньку закрыли. Судя по всему, вся вышеописанная история оказалась не более чем пропагандистской байкой. Кроме этого, правда, сербская пресса обвиняла Марко в торговле наркотиками и оружием, а также в контрабанде бензина и табака, но все эти заявления так и не были подкреплены материалами уголовного расследования.

Марко Милошевич. Кадр ОРТ

Итак, сыну Слободана Милошевича сербский закон вроде бы не грозил, а его вдове грозил частично. И все же оба они в итоге решили, что лететь в Белград для них будет слишком небезопасно.

Вдова и сын, кстати, поначалу предлагали провести похороны в Москве, но столкнулись с сопротивлением Борислава Милошевича, старшего брата покойного. Тот сразу заявил: Слободан принадлежит Сербии. В этом он поначалу оказался одинок: если Мира Маркович и Марко говорили о Москве, то Мария Милошевич призывала похоронить отца в Черногории. Когда поступили вопреки ее желанию, дочь, когда-то стрелявшая во врагов отца, отказалась приехать в Пожаревец.

В итоге гроб с телом Слободана Милошевича в аэропорту Белграда встречали лидеры Социалистической партии Сербии, которую в свое время возглавлял покойный. Кроме того, несмотря на отказ нынешнего сербского президента Бориса Тадича организовать официальные похороны, социалисты сумели устроить церемонию прощания. За два дня, пока гроб с телом Милошевича стоял в белградском Музее революции (вопреки явному недовольству директора музея) тысячи сербов пришли отдать дань памяти лидеру, возглавлявшему страну в сложное для нее время.

В свою последнюю поездку Слободан Милошевич отправился в субботу, 18 марта, в накрытом сербским флагом гробу. Под траурный марш Шопена кортеж преодолел семьдесят километров и прибыл в Пожаревец. Двадцатитысячная толпа встречала экс-президента и выслушивала прощальные речи.

Примерно в это же время противники экс-президента собрались на центральной площади Белграда, чтобы выразить свой протест против слишком большого внимания, уделенного смерти Милошевича. "Наконец-то он умер!", - скандировали он, а затем сожгли его портрет. Собралось их лишь две тысячи. Гораздо меньше, чем тех, кто в этот день искренне скорбел.

"История признает правоту Милошевича", - заявил на траурной церемонии Рэмси Кларк, бывший генеральный прокурор США. Кому-то такое утверждение может показаться сомнительным, но несомненно одно: теперь именно истории, а не Гаагскому трибуналу, предстоит вынести свой вердикт.