Рю де Лион, ведущая от Лионского вокзала к площади Бастилии, -- улица
грязная, пыльная и неприятная. Она широка и могла бы носить звание повыше,
авеню например, но никто никогда ей такого звания не даст. Любому
планировщику станет стыдно. Ну что за авеню при таком плачевном виде!
Только одна сторона рю де Лион полностью обитаема -- нечетная. По четной
стороне, от пересечения с авеню Домэсниль и до самой Бастилии тянулась
ранее однообразная каменная колбаса виадука, -- останки вокзала Бастилии.
Раздувшуюся в вокзал часть колбасы занимало заведение, именуемое "Хоспис 15-
20". В нем (если верить названию) должны были содержаться беспомощные
долгожители и беспомощные больные. Сейчас на месте "Хоспис 15-20" лениво
достраиваются игрушечные кубики и сферы Парижской Новой оперы. То есть
местность все еще плохообитаема.
Я изучил коряво-булыжную старую улицу по несчастью. В первые годы моей
жизни в Париже мне приходилось каждые три месяца посещать ту сторону
города. На рю Энард помещался (и помещается) центр приема иностранцев. Там,
выстояв полдня в очереди, я получал (цвет варьировался в соответствии с
тайным кодом полицейских бюрократов) повестку в префектуру для продления
расэписсэ. Живя в третьем, я был обязан тащиться в двенадцатый арондисмант
к фликам. Таков был регламент и таким он остался. Флики нас не спрашивают,
куда нам удобно ходить. Чтобы добраться к ним, я мог или "взять" метро до
станции Реюйи-Дидро, или мог достичь их более коротким путем по рю Фобур
Сент-Антуан, она с ее мебельными магазинами была веселее, обжитее и чище; и
позже повернуть на рю Рейи, и только. Однако я предпочитал рю де Лион. Дело
в том, что на рю де Лион был магазин оружия.
Оружейных магазинов у нас в Париже немало. Оружие, продающееся в них,
одинаково недоступно личностям без паспортов, с легкомысленными бумажками
вместо, сложенными вчетверо. И личностям с паспортами оружие малодоступно,
верно, однако индивидуум без паспорта воспринимает оружие более страстно.
Мне нужно было приблизится к магазину на рю де Лион, набраться сил. Перед
тем как идти к фликам, в унизительную очередь, меж тел национальных
меньшинств, стоять среди перепуганных черных, вьетнамцев, арабов всех
мастей и прочих (но ни единого белого человека... один раз заблудившаяся
скандинавская старушка, и только!), я шел прямиком к двум заплеванным
грязью от тяжелых автомобилей, запыленным витринам тяжелого стекла.
Разоруженный, как солдат побежденной армии, я стоял, руки в карманы, ветер
в ухо, ибо нечему остановить ветер на широкой рю де Лимон, и жадно глядел
на "смит энд вессоны", "кольты", "вальтеры", "браунинги" фирмы "Херсталь",
израильскую митральез "узи"... "Тир ан рафаль", -- хвастливо сообщала
прилепленная под митральез этикетка. Очередями, думал я, очередями... ха...
Сгустившаяся в стальных машинках... |
News
