1
Имя планеты (если она его уже получила) значения не имеет. При самом
великом противостоянии ее может отделять от Земли столько же миль, сколько
прошло лет от прошлой пятницы до воздвижения Гималаев, -- в миллион раз
больше среднего возраста читателя. В телескопическом поле чьей-то фантазии,
сквозь призму чьих-либо слез какие угодно ее отличия поразили б не больше
особенностей, присущих реальным планетам. Розовый шар, мрамористый от
сумрачных пятен, одно из бесчисленных тел, прилежно кружащих в бесконечном и
беспричинном величии жидкого космоса.
Положим, что maria (отнюдь не моря) на моей планете, как равно и lacus
(отнюдь не озера), тоже обрели имена; и может быть, иные из них не так
унылы, как у садовых роз, другие же бессмысленнее фамилий их нарицателей
(ибо, обратимся к реальности, астроном по фамилии Землесветов -- диво не
меньшее, чем энтомолог Гусеницын); но большей частью их имена до того
архаичны, что выспренним и темным очарованием могли бы поспорить с
прозваниями земель из рыцарских романов.
Точно так, как наш Сосновый Дол, там, внизу, мало чем способен
похвастать, кроме обувного заводика по одну сторону шоссе и ржавого ада
автомобильного кладбища по другую, точно так и все эти Аркадии, Икарии и
Зефирии с планетарных карт вполне могут оказаться мертвыми пустырями,
лишенными и молочая, украшения наших свалок. Селенографы это вам подтвердят,
ну да у них и линзы получше наших. В данном случае, чем сильнее увеличение,
тем более крапчатой выглядит поверхность планеты, как если б ныряльщик
смотрел на нее сквозь полупрозрачную воду. А если кое-какие соединенные
оспины вдруг отзовутся узором линий и лунок с доски для китайских шашек,
будем считать их геометрической галлюцинацией.
Я не только отказываю слишком определенной планете в какой-либо роли в
моем рассказе -- роли, какую играет в нем любая из точек (я его вижу как род
звездной карты), -- я также отказываюсь иметь какое угодно дело с
техническими пророчествами из тех, что изрекают ученые -- по уверениям
репортеров. Этот ракетный рэкет не для меня. Не для меня обещанные Земле
маленькие искусственные спутники, взлетные полосы звездных колоссов
("пространщиков") -- одна, две, три, четыре, а там и тысячи летающих
крепостей с припасами и камбузами, воздвигнутых народами Земли в
остервенении соревновательной гонки, поддельной гравитации и свирепо
хлопающих флагов.
Вот еще в чем я решительно не вижу проку, так это в возне со
специальной оснасткой -- герметическими скафандрами, кислородными аппаратами
-- всем этим скарбом. Подобно старому мистеру Боке, с которым мы вот-вот
познакомимся, я с недюжинной изощренностью увиливаю от этих практических
материй (так или иначе обреченных иметь нелепо непрактический вид в глазах
будущих космических путешественников, ... |
News
