Побежали дни в Н-ской больнице, и я стал понемногу привыкать к новой
жизни.
В деревнях по-прежнему мяли лен, дороги оставались непроезжими, и на
приемах у меня бывало не больше пяти человек. Вечера были совершенно
свободны, и я посвящал их разбору библиотеки, чтению учебников по хирургии и
долгим одиноким чаепитиям у тихо поющего самовара.
Целыми днями и ночами лил дождь, и капли неумолчно стучали по крыше, и
хлестала под окном вода, стекая по желобу в кадку. На дворе была слякоть,
туман, черная мгла, в которой тусклыми, расплывчатыми пятнами светились окна
фельдшерского домика и керосиновый фонарь у ворот.
В один из таких вечеров я сидел у себя в кабинете над атласом по
топографической анатомии. Кругом была полная тишина, и только изредка грызня
мышей в столовой за буфетом нарушала ее.
Я читал до тех пор, пока не начали слипаться отяжелевшие веки. Наконец
зевнул, отложил в сторону атлас и решил ложиться. Потягиваясь и предвкушая
мирный сон под шум и стук дождя, перешел в спальню, разделся и лег.
Не успел я коснуться подушки, как передо мной в сонной мгле всплыло
лицо Анны Прохоровой, семнадцати лет, из деревни Торопово. Анне Прохоровой
нужно было рвать зуб. Проплыл бесшумно фельдшер Демьян Лукич с блестящими
щипцами в руках. Я вспомнил, как он говорит "таковой" вместо "такой" - из
любви к высокому стилю, усмехнулся и заснул.
Однако не позже чем через полчаса я вдруг проснулся, словно кто-то
дернул меня, сел и, испуганно всмотревшись в темноту, стал прислушиваться.
Кто-то настойчиво и громко барабанил в наружную дверь, и удары эти
показались мне сразу зловещими.
В квартиру стучали.
Стук замолк, загремел засов, послыщался голос кухарки, чей-то неясный
голос в ответ, затем кто-то, скрипя, поднялся по лестнице, тихонько прошел
кабинет и постучался в спальню.
- Кто там?
- Это я, - ответил мне почтительный шепот, - я, Аксинья, сиделка.
- В чем дело? - Анна Николаевна прислала за вами, велят вам, чтоб вы в
больницу шли поскорей.
- А что случилось? - спросил я и почувствовал, как явственно екнуло
сердце.
- Да женщину там привезли из Дульцева. Роды у ей неблагополучные .
"Вот оно. Началось! - мелькнуло у меня в голове, и я никак не мог
попасть ногами в туфли. - А, черт! Спички не загораются. Что ж, рано или
поздно это должно было случиться. Не всю же жизнь одни ларингиты да катары
желудка".
- Хорошо. Иди, скажи, что я сейчас приду! - крикнул я и встал с
постели. За дверью зашлепали шаги Аксиньи, и снова загремел засов. Сон
соскочил мигом. Торопливо, дрожащими пальцами я зажег лампу и стал
одеваться. Половина двенадцатого... Что там такое у этой женщины с
неблагополучными родами? Гм... Неправильное положение... узкий таз. Или,
может быть, еще что-нибудь хуже. Чего доброго, щипцы придется накладывать.
Отослать ее разве п... |
News
